[indent] - если ты начнешь давать ему свою кровь, то вы потушите друг друга. понимаешь?

[indent]мы не можем выбирать, чего нам хочется, а чего нет, вот она - неприглядная, тоскливая правда. иногда мы хотим того, зная даже, что это-то нас и прикончит.

виктория начал говорить теперь более сложные и объемные вещи, раскрывая суть колдовства и самого ривера. ему показалось, что виктория изменилась после его звонков, словно с влюбленностью ривера он перешагнул на следующую ступень и виктория наконец поняла, что следует общаться с ним не о том, как правильно засушивать листья лопуха. возможно, на это повлияли приступы тёмной магии и вспышки магической энергии, конечно же.
вместе с новыми заклинаниями, моралью ведьм и раскинутыми историями о вековых отношениях между вампирами и ведьмами, виктория начала говорить метафорами, загадками и лишь изображениями на картах. у ривера после каждого урока ужасно болела голова, мысли роились жужжащим рое и не давали спать. учеба же в школе стала слишком тривиальной. было до невозможного скучно.
еще в прошлом году риверу было не особо сложно соединять начало колдуна и идею получить высшее образование. две линии жизни словно пересекались или даже накладывались друг на друга, создавалась возможность получить от жизни гораздо больше, но в реальном времени не хотелось тратить время на алгебру и теорию эволюции; история рассвета америки скрывала слишком много, а книги взятые с полки личной библиотеки виктории вскрывали кровавые столкновения рас и освещали темные переулки выживания не_людей.

- ты хочешь, чтобы мы танцевали тут голые, пока нас освещает луна и жуки заползают в карманы одежды? - ривер не хотел относится скептично к происходящему, этого скорее вредная состоявляющая его усталости и отстутвия терпения, так как виктория не говорит ничего конкретного.
школьные будни никто не отменял, дополнительные уроки и групповые задания требуют времени, сил и участия коллег по несчастью. кто знал, что будет так много общих заданий? риверу не приходилось быть частью команды обычно, но работать с колином и еще двумя людьми представлялось чем-то сулящим не самые лучшие оценки. а если уж ривер провалится в ведьмовском деле, то хотя бы окончание школы будет не самым разгромным.

- попробуй перестать генерировать нытье и прислушайся наконец к тому, что происходит вокруг тебя, - одна из самых ярких и конкретных вещей, которые виктория произнесла за последние три дня. ривер остановился на секунды четыре изучая затылок виктории, который продолжал удаляться.
эта часть леса была не самой густой, но в темноте всё сливалось в черно-серые оттенки, звуки ночных животных и птиц начинались справа и уносились вверх где-то слева; видневшийся валун еще три шага назад уже сейчас терялся из виду. ривер не совсем понимал как это произошло, но, видимо, это была магия.

из дома они вышли в девять вечера, проехали на машине до заповедника и дальше шли пешком по заросшим тропинкам, приминая нетронутые кусты и ветви. небо за кронами деревьев было темным-темным, совершенно безоблачным, стареющая луна освещала покров деревьев, но до земли свет не пробивался. приходилось иногда идти вслепую, хотя интуиция словно вела сама.
ривер точно не мог сказать сколько времени уже прошло, телефон оставлен был в машине, а наручных часов у него никогда не водилось.

они ушли так далеко вглубь леса, что больше не было ощущения наличия редфилда где-то там, позади. впереди мрак мрак мрак огонь.
деревья словно изгибались, приглашая зайти на поляну. мерцающий костер освещает еще пять фигур, их длинные тени лежат на земле и забираются по ветвям вверх, запах горящего дерева, знакомый аромат сожженных трав. вопреки ожиданиям ривера незнакомцы все же были частично одеты: штаны, шорты или юбки. лица у всех спокойные, но сияние в глазах выдавало таких же ведьм, как и виктория с ривером.
виктория подходит к кругу и щелкает пальцем риверу: раздевайся.

нильсен чувствует себя в секретном клубе, где можно общаться без слов. и в тоже время чувствует себя самым ничтожным протеже, который не удостоился даже «раздевайся» словами.

- сегодня, в эту ночь, на месте силы среди бескрайнего леса, мы сольемся в единую силу и увеличим её вместе, - говорит незнакомец и поднимает деревянную миску выше головы. ривер понимает всю свою человечность, когда думает, что не готов заняться сексом со всеми этим людьми и, тем более, викторией.
мужчина выливает вязкую темную жидкость на грудь на плечи на торс на живот.
каждый тянется за своим сосудом, направляет на обнаженное тело.

- виктория, мне...
- да, ривер, обязательно, - она говорит быстро, почти шикает и покрывает свою грудь тем же, чем и остальные.

жидкость оказывается теплее, чем ривер готовился. пахнет металлом, травами и смертью. они подходят ближе к костру, берутся за руки. покалывание больше не кажется частью неловкости, это действительно наполняло воздух, и тело, и каждого из них. силовое место было не шуткой и не самым незаметным объектом. магия тут искрилась, собиралась между листьями, застревала у камней, питала огонь в котором было слишком много от огня и слишком мало от древесины.

- ривер нильсен, - его имя, произнесенное незнакомцем, вызвало дрожь. не значит ли это, что парня тут всё же ждали?
- мы рады, что ты присоединился к нам в эту ночь. жаль, что ты не смог придти в полнолуние, но это всё впереди. мы желаем тебя посвятить в наши ряды.
- ковен? - срывается у ривера, хотя он тут же ощутил, что не следовало открывать рот; виктория чуть сильнее сжимает ладонь нильсена.
- нет, мы сообщество колдунов и ведьм, ривер. мы желаем возрастать в силе не хуже ковенов, но в силу своей натуры не можем принадлежать одному месту, одной семье, одному обычаю. мы наслышаны о твоей матери и о твоей силе.

они знают его мать?

- виктория рассказала то, что знает сама. тебе нечего стеснятся при нас. нечего боятся. готов ли ты раскрыть свой разум навстречу нашим?

во рту резко пересыхает. огонь становится слишком горячим, а со спины воздух слишком холодный. жидкость такая вязкая и неприятная. становится неуютно, неудобно и хочется уйти. все глаза, такие яркие и внимательные, сверкающие голубым сиянием и огнем, устремлены на ривера, который забыл как говорить.

- д-да, наверно, - но этот ответ их не устраивает.

- мы не хотели, чтобы виктория тебе об этом говорила и подготавливала. доверся своему чутью, ривер нильсен. оно тебя не подведет.

и его слова, словно самые верные слова на планете, обхватывают каждую сомневающуюся мысль в голове, что становится легче. ривер наблюдает за языками пламени. ривер выдыхает неторопливо. ривер закрывает глаза и поднимает лицо к небу.

- да, я готов.

открывает глаза и видит, что все вокруг улыбаются. наполовину обнаженные, испачканные в какой-то субстанции, держащиеся за руки, эти люди будут делиться с ним своим сознанием и изучать его.

руки расцепляются, каждый выпивает нечто похоже на отвар из сосуда, передающегося от одного к другому. и приходится замереть, так как тошнота встает комом в горле. земля становится всё ближе и ближе, огонь - ярче и жарче, а голоса вокруг запевают давно забытые песни, листья деревьев шепчут давно забытые мотивы. чужие прикосновения к телу, но оглядываясь никого не видит. его снова берут за руку, его ведут, его сознание вытягивают и смешивают с нитями чужих мыслей; его руки горят огнем, но боли совсем не чувствуется. даже немного щекотно. прикосновения такие мягкие, а смех такой звонкий.

ривер запрокидывает голову и отдается дурману, добровольно ныряет в поток нирваны и водоворот воспоминаний, которые были ни разу не его собственными.

/ / /

удивительно как приятно и легко было на следующий день. ощущается могущество, сила, власть. ривер впервые не чувствует себя так свободно и хорошо.

а потом просыпается.

удушливый запах комнаты виктории, летающие пылкинки в лучах солнца, шум автомобилей где-то там. ривер осматривает тело; он всё еще раздет по поясь и весь в разводах, жидкость засохла и начать отколупываться. теперь ривер уверен: то была кровь. люботно, чья же?

было тяжко.

- с добрым утром.

виктория бодрее обычного, упирается о косяк и в руках держит кружку с чем-то, что еще дымится. наверное, чай или кофе, а может какой-то волшебный отвар, который убирает все побочные эффекты наркотического трипа прошлой ночи.
- черт, я же опаздал в школу, да?
- я за то, чтобы ты получил стандартное образование, но сегодня можно отлежаться. еще... пригласи своего друга, хочу с ним познакомится.

чутье не подвело и ривер понимает, что виктория приближает ривера к чему-то важному.

- зачем это всё?
- ты ведьмак, ривер. и я не в праве указывать тебе что делать, однако чувствую, что грядет нечто, когда тебе надо будет самостоятельно принимать трудные решения и в моей власти дать тебе как можно больше знаний и источников для подпитки сил. понимаешь?
- не совсем.
- я так и думала.

ривер откидывается обратно и расплывается в улыбке. по телу всё ещё носится магическая энергия, от пяток до затылка и обратно. было щекотно.

от мысли, что надо позвать генри на знакомство с викторией стало страшно. и щекотка уже была в животе, но не такая приятная, как от магии.

ривер набирает смс и отправляет генри адрес, просит придти когда ему будет удобно в течение всего дня.

- о чем ты хочешь поговорить... с ним?
- с вами.
- с нами?
- не красней ты так, - виктория смеется и поправляет свои густые рыжие волосы, заматывает их ловким движением на затылке и чем-то скрепляет. для ривера это тоже из разряда какой-то магии. её кудри всё ещё топорщятся в разные стороны, что создает впечатление, будто виктории максимум лет 20.

и, вообще, как можно было не краснеть? ривер недавно переспал с генри, чуть его не убил, сам чуть не умер. еще он до сих пор не мог удержать себя на ногах, когда генри к нему прикасался или целовал. ривер был раскрепощенным, в общем смысле этого слова, но по отношению с генри ощущал себя пятикласником, которого заставили выйти на сцену и рассказать как ему нравится мальчик из параллели и что он готов с ним сделать, когда останутся одни в комнате.

в общем, было недоубно.

- и прими ванну, от тебя начинаешь нести тухлятиной, - женщина показательно помахала ладонью перед лицом, разгоняя зловоние от тела ривера.
- что? вы сами заставили меня этим облиться, а теперь ты меня унижаешь, - виктория лишь усмехается и скрывается на кухне. ривер принимает душ и надевает чистую футболку и домашние штаны. он привык, что иногда с зельями случается что-то неладное и надо иметь здесь запасную одежду; сейчас это пришлось как никогда кстати.